Два с половиной года Бердянск находится под временной российской оккупацией. За это время местные жители привыкли к репрессиям и постоянному контролю оккупантов, но партизаны время от времени дают о себе знать.
Inform.zp.ua пообщался с заместителем председателя Бердянского Районного совета Виктором Дудукаловым, чтобы узнать об обстановке в городе и районе, поведении оккупантов и жизни людей, которую контролируют россияне третий год подряд.
– Россияне активизировались на Бердянском направлении, частично продвигаясь вперед. Повлияло ли это как-то на жителей Бердянска и Бердянского района? Возможно, в связи с ситуацией безопасности, чтобы избежать партизанщины, россияне усилили контроль над местными жителями?
– Такое понятие, как Бердянское направление, является очень условным, ведь оно гораздо ближе к Запорожью, чем к самому Бердянску. Не так ощутимо это по умолчанию, хотя бы потому что расстояние от линии фронта до Бердянска – 100 километров по воздуху. Те военные на линии разграничения в Запорожской области, с которыми я общаюсь, говорят, что действительно там есть попытки оккупантов атаковать, есть вылазки отдельных групп на мотоциклах, на багги, но наши дают им достойный отпор. Поэтому более или менее ситуация контролируемая, по той информации, которую я получаю через свои личные источники.
Что касается Бердянска, настроений и ситуации там, для людей в целом сегодня есть проблемы больше важные, чем ситуация на фронте. У них под носом обнищание и гуманитарная катастрофа. Что касается поведения оккупантов-это не только в Бердянске в районе, а так в целом в оккупации в последнее время сообщают об активизации движений техники врага внутри оккупированной территории в одну и в другую сторону они там двигаются. То есть у них там сейчас активные передислокации присутствуют.
Что касается отношения к гражданскому населению, проверки там не останавливаются, это перманентное явление, это постоянно незаконные обыски, незаконные задержания, проверки телефонов, транспортных средств, куча вопросов, почему не получили российский паспорт, почему у вас там украинские просмотры в ютубе или еще что-то. У людей это напряжение имеет постоянный характер практически без изменений. Конечно, иногда бывает такое, что иногда появляется там, к примеру, где-то плюс один блокпост между населенными пунктами, но до предыдущих 20 блокпостов плюс один тоже сильно на ситуацию не влияет. Люди просто привыкли, что они живут рядом с врагом, и враг их постоянно контролирует, пытается влиять как-то.
Но те, кто не поддерживал оккупацию с первых дней, они не поддерживают и сейчас. Я думаю, что и не поддержат уже вплоть до деоккупации, так что там то население адекватное, оно остается таковым.
– В августе вы заявляли, что силы рф перебрасывали из Бердянского района на Курское направление, чтобы сдержать силы обороны Украины. Очевидно, с тех пор ситуация изменилась, и сейчас из-за активизации на Запорожском фронте, как изменилось количество российских военных в Бердянском районе?
– По стандартам таких движений оккупантов прошло очень много времени, и они могли просто за это время они могли все силы, что есть, перебросить как в одно направление, так и в другое. Потому что им надо буквально двое-трое суток для того, чтобы из Ростовской области переместиться в Запорожскую область, это не является проблемой.
Но две недели назад можно было утверждать, что очевидно оккупантов меньше на территории Бердянского района. Город Бердянск все же остается таким, каким оккупанты пытаются картинкой подать, будто оно такое гражданское, не милитарное. Но понятно, что по городу, в заводской инфраструктуре много есть их ремонтных баз, где располагается личный состав, где они хранят боекомплекты. А вот именно район и территория района в целом стали огромной казармой, огромным полигоном для оккупантов сегодня, и вот, что происходит в районе, гораздо сложнее посчитать, потому что им там проще спрятаться в селах. Там более половины объектов недвижимости были заняты оккупантами. Они заселялись в дома гражданских, которые выехали, занимали и образовывали миниказармы, или полевые госпитали в фельдшерско-акушерских пунктах или детских садах.
И посчитать технику там в общем, я думаю, совершенно не представляется возможным вообще. Потому что то, что там происходит в районе, что происходит по деревням, по полям и по посадкам, это просто недоступно для кого-либо.
Очевидно, их стало меньше, когда они поехали на Курщину, но потом этих всех движений техники колонн было столько, что сегодня статистику подбивать уже будет неправильным, она не будет объективной.
– Более двух с половиной лет Бердянск находится под российской оккупацией. Как получаете информацию о ситуации, которая складывается там сейчас? Как вам сейчас удается поддерживать связь с местными жителями, оставшимися там?
– Часто ко мне обращаются люди, которые имеют знакомых или родственников в оккупации, или самостоятельно оттуда сообщают мне о каких-то новостях, о том, что происходит там. Кто-то работает, к примеру, в Водоканале, кто-то работает или работал в порту, и вот таких знакомств хватает, чтобы я был в курсе событий. Кроме того, я стараюсь все это время мониторить все паблики, все каналы, все местные чаты в оккупации. Это дает мне понимание жизни там: от курса доллара до проблем, связанных с банкингом и выплатами. Также я стараюсь постоянно сотрудничать с правоохранителями, чтобы зафиксировать преступления россиян в Бердянском районе.
– О чем рассказывают горожане? Какие проблемы существуют в городе?
– Проблема с инфраструктурой перестала быть актуальной, потому что она является постоянной. Если в свое время практически раз в два-три дня были публикации в каналах разных бердянских о том, где не будет водоснабжения, или света, то сегодня их все меньше, потому что водоснабжения или света нет просто днями, и уже, к сожалению, все к этому привыкли.
Также, учитывая тот состав населения, который остался, а это преимущественно люди социально незащищенные, пожилого возраста, пенсионного возраста. Они постоянно нуждаются в различной неотложной медицинской помощи или медицинских услугах. Сегодня в оккупированном Бердянске медицина-это катастрофа. Во-первых, это отсутствие персонала медицинского. Не так давно заехала в город бригада врачей или из Ингушетии, или из Чувашии. Я не знаю, что у них там с медициной, но они вот свою медицину повезли еще к нам. И вот сегодня оккупанты рапортуют о том, что аж целый хирург приехал, то есть на некогда стотысячный город, сегодня появился аж целый приезжий хирург ненадолго. Понятно, что медицинской системы нормальной нет вообще.
Во-вторых, как оказалось, медикаменты в них нормальные отсутствуют, российские медикаменты не лечат вообще. Люди ищут индийские лекарства, которые иногда завозятся, люди ищут китайские лекарства, людей спасают белорусские лекарства. Я лично знал несколько человек с диабетом, которые умерли, просто умерли из-за того, что не помогает там медицина.
– Оккупационные власти заявили, что в Бердянске осталось около 50% жителей. Каковы ваши подсчеты?
– Это едва ли не единственное или первое сообщение от оккупационных властей, которому можно было бы более или менее верить. Но думаю, что актуальных данных в них нет, они не считали жильцов, они оценивают это, так сказать, “на глаз”.
Я когда-то подсчитывал примерно по количеству тех, кто выехал на подконтрольную территорию и за границу. Делали мы это по числу жильцов в каждом доме по подъездам. У нас получилось около 40 с лишним процентов людей, которые остались в городе Бердянске.
Самая активная фаза выезда была первые полгода оккупации, следующая волна была в период начала нового учебного года 2023 / 2024, когда дети и учителя должны были начинать обучение. Но потом оккупанты почувствовали, что люди очень серьезно покидают территорию, не только Запорожскую область, но и в целом, поэтому они начали вводить правила въезда. И, кажется, с 16 октября прошлого года, у оккупантов было введено это печально известное Шереметьево (от 16 октября 2023 года Россия ограничила въезд на свою территорию для граждан Украины, прибывающих на территорию РФ из других стран без российского паспорта. По решению правительства рф, пропуск граждан Украины возможен только через два пункта пропуска-Аэропорт “Шереметьево” (Москва) и пункт Лудонка на границе с Латвией , – ред).
Вместе с этим оккупанты анонсировали то, что они будут забирать жилье у людей. И вот тогда появилась небольшая волна тех людей, которые вернулись в оккупацию именно осенью 23-го.
– Оккупанты заставляют украинцев переоформлять имущество и бизнес на оккупированных территориях по российскому законодательству. Для этого необходимо находиться на месте и получить паспорт рф, чтобы проводить любые “юридические” процедуры. Что вы можете посоветовать делать бердянцам в таком случае?
– В течение этого года люди именно через “национализацию” эту так называемую пытались попасть на оккупированную территорию. И был очень небольшой процент тех людей, которых через Шереметьево вообще туда пустили, люди уехали ради жилья, ради того, чтобы его сохранить, зарегистрировать за собой, продать и покинуть оккупацию.
Некоторых из тех, кого пропустили в российском аэропорту, дома в оккупации постигла печальная участь, потому что их задерживали незаконно, потом их там кошмарили за то, что у них там какие-то связи с Вооруженными Силами Украины или с Азовом, или еще с кем-то.
Людям навешивали несуществующие претензии. Да, недвижимость, вообще все имущество у оккупантов есть в заложниках, они начали эти процедуры так называемой национализации, более того, они практически заблокировали все способы дистанционно урегулировать эти вопросы. Если в свое время можно было человеку теоретически выехать за границу и переоформить право собственности, правильнее ли сделать доверенность или переоформить право собственности в посольстве, сегодня эти документы уже оккупантами не принимаются, потому что их это не устраивает.
В общем рекомендации для людей такой универсальной нет. Наши люди уже либо смирились с тем, что у них жилье отойдут, они ничего не могут сделать, либо они уже что-то пытались сделать. Сегодня единственным спасением для людей является максимальное количество попыток поступать так, чтобы не попасть в этот вот перечень имущества, подлежащего “национализации”. Поэтому люди пытаются платить за коммунальные услуги дистанционно или просят делать на месте об этом кого-то. Хотя и здесь оккупанты закручивали гайки, потому что Водоканал в свое время ввел такую систему, что нельзя было оплатить коммуналку за другое лицо, за другую квартиру. То есть владелец лично должен был платить коммуналку, как минимум первый раз прийти и зарегистрироваться как плательщик, но я не знаю чем, это закончилось.
Кроме того, чтобы имущество не отобрали, люди просили знакомых наведываться туда, чтобы было там присутствие кого-то, что там кто-то дает строя тому имуществу, что кто-то там заходит, проверяет, возможно квартиранты живут.
Повторюсь, универсальной пилюли нет вообще, потому что, если оккупанты захотят, они отожмут жилье. То есть спасения нет, тем более дистанционно. Однако если выполнять оккупантские определенные правила, то можно как-то хотя бы отсрочить эту так называемую “национализацию”.
Здесь, к счастью, у оккупантов достаточно проблем: и кадровых, и организационных. Им очень сложно проводить так называемую национализацию, потому что какие-то там у них есть проблемы, непосредственно с регистрацией имущества, реестром. Когда оккупанты начали эти мероприятия, они публиковали перечень потенциально бесхозного имущества, конкретно земельных участков в количестве 500 тысяч штук участков. Это невозможно физически обработать за короткий промежуток времени. С имуществом такая же история, это тоже есть проблема, потому что город Бердянск – это 100 тысяч жителей, а Бердянский район-это еще 60-80 тысяч жителей, и в Бердянском районе семь территориальных общин, в каждой из них по 20, по 40 населенных пунктов. Конечно, это просто невероятное количество недвижимости.
Из-за проблем с регистрацией очень серьезно взлетело в стоимости жилье. В Мелитополе-в два или три раза, в Бердянске недвижимость выросла где-то вдвое.
– Украина пытается через международный арбитраж заставить рф снести Керченский мост, чтобы после деоккупации Бердянска порт мог свободно работать. Используют ли россияне официально сейчас этот порт?
– Этот порт официально используют, потому что они иногда отчитываются о том, что перегружали и вывозили зерно. Но дело в том, что они отчитываются о каких-то нескольких тысячах тонн зерна якобы, что они вывезли через порт, но это не являются официальными цифрами. Фактически они делают это под черным флагом, вывозя зерно без документов, без каких-то последствий для бюджета, то есть без налогов. Но они вывозят, кроме зерна, еще и металлолом, различное сырье, которое они там могут вытащить. Также через порт перевозят боекомплекты, технику.
– В начале октября в Бердянске взорвали автомобиль судьи Черниговского райсуда Виталия Ломейко, который согласился работать в местном оккупационном “суде”. Он погиб на месте. Так что сопротивление населения не исчезло?
– Сегодня есть вопрос, вообще Ли погиб товарищ Ломейко, потому что после подрыва его машины появилось с ним какое-то видео, где будто идет речь о том, что он жив. Поэтому нет уверенности в том, что он был ликвидирован.
Но однозначно Партизанская акция была, и можно сказать, что это партизанская акция была удачной, потому что все, что надо было, сработало. К тому же нюанс в том, что акция была недалеко от центра города, недалеко от охраняемого режимного объекта под названием Бердянский морской торговый порт, который является милитарным объектом оккупантов. И вот это такая была акция очень дерзкая, прямо под носом у оккупантов, и это говорит о том, что сопротивление, не то, что он жив, он просто никуда не делся. И, как говорил глава военной администрации Иван Федоров, я его полностью поддерживаю, он стал более точным, более точечным и более конкретным сопротивлением, его действия стали более конкретными.
Что касается подрыва Ломейка, то после этого в прилегающей зоне, где это произошло, в микрорайоне Лески, происходили облавы. Патрули сразу же увеличили, потому что им надо было там отработать и соответственно кого-то найти. Но оккупанты обязательно кого-то найдут невиновного и заставят какого-то человека взять на себя это, на их языке, преступление, как это происходило со многими партизанскими акциями. Сегодня в учреждениях лишения свободы, в оккупантских, фактически в застенках, находятся десятки людей за преступления, которые они не совершали. Это могли быть диверсии на железной дороге, другие партизанские акции. Они просто будут навешивать это разным людям, которые этого не совершали, это будет основной результат их, так называемой борьбы с сопротивлением. Можно сегодня утверждать, что процент задержанных за партизанские акции людей является крайне низким, то есть сопротивление является эффективным, сопротивление является сокрушительным.
И сопротивление остается, я уверен, что это была не последняя Партизанская акция на нашей территории.
– Что бы вы хотели сказать бердянцам сейчас?
– Держаться, держаться, еще раз держаться-это первый момент. Второй-деоккупация обязательно будет, и никуда не денется ни Украина, ни международные партнеры. Бердянск будет уволен!
Огромное уважение тем, кто даже после стольких лет оккупации живет с Украиной в сердце и себя идентифицирует как украинец, это очень ценно, и эти люди, герои современные, которые не словом, а делом показали, что они являются настоящими украинцами, настоящими патриотами. Я знаю, что таких людей там довольно много.
